На сайте Главред состоялся чат с экологом, директором Киевского эколого-культурного центра, Заслуженным природоохранником Украины Владимиром Борейко. Общаясь с читателями, он рассказал, почему тонет Прикарпатье, в каких регионах Украины массовая вырубка леса может сделать невозможной жизнь, как можно решить проблему паводков на Западной Украине, каковы реальные последствия для экологии и здоровья людей пожаров в чернобыльских лесах, почему новинка нынешнего сезона – мощные пылевые бури – станут привычным явлением в нашей стране, из-за чего уже в ближайшие пару десятилетий украинцы могут столкнуться с проблемой голода, а также почему положительное влияние на природу карантина и ограничений в связи с Covid-19 преувеличено.
Представляем стенограмму чата с Владимиром Борейко.
Леонид: В чем причина нынешней ситуации с паводками в Карпатах?
Владимир Борейко: Если кратко – в массовой вырубке лесов ("лесоциде"). Когда вода падает на оголенную наклонную плоскость гор, она скатывается в реки, реки в свою очередь быстро выходят из берегов и все уничтожают вокруг. Когда вода попадает на лес (а лес – это деревья, мох, папоротники, мертвая древесина), она, как губкой, впитывается и задерживается. Во втором случае вероятность паводков минимальна, а таких губительных, как нынешний – нулевая.
Практически все европейские страны, имеющие лес в горах, берегут его и очень мало рубят. Например, в Альпах Италия, Франция, Швейцария, и Австрия за последние 15 лет срубили 1,7% горного леса, Франция и Испания в Пиренеях срубили 1,3%, Грузия на Кавказе – 0,2%, наши соседи поляки срубили 2,2%, румыны – 3,7%. Только мы вырубили в украинских Карпатах 9-11% леса за 15 лет.
В результате в предгорьях украинских Карпат срублено 70% леса, а в самих горах – 50%. Поэтому мы и имеем эту катастрофу.
И никакие изменения климата тут не виновны. Такие катастрофы у нас начались с 50-х годов прошлого столетия, когда начали варварски рубить Карпаты.
Как у нас реагирует власть? В конце октября прошлого года президент Зеленский подписал разработанный экологами (я тоже принимал участие) закон "Про внесення змін до деяких законів України щодо заборони суцільних рубок на гірських схилах в ялицево-букових лісах Карпатського регіону". Кабмин в течение трех месяцев был обязан привести свои подзаконные акты о рубках в соответствие закону. Прошло уже почти полгода, но ничего не сделано. Вот вам и отношение правительства к проблемам рубок в Карпатах. Поэтому мы подали в суд на Кабмин Украины, обвинив его в бездействии, и 15 июля в Окружном административном суде Киева состоится первое заседание.
Второй пример – как относятся к рубкам в Карпатах депутаты? 9 июня 2020 года Рублев и сотоварищи зарегистрировали законопроект №3619, которым хотят разрешить рубки в заповедниках...
Что нужно сделать? Запретить рубки в Карпатах, кроме удовлетворения нужд местных жителей на дрова, и превратить Карпаты в один большой национальный парк, куда бы приезжали европейцы, отдыхали бы там и оставляли деньги.
Рубить карпатский лес и продавать его – это все равно, что топить печь гривнами.
Штефко: Коли і за яких умов карпатські лісі стануть по-справжньому недоторканими? І чи не лишаться Карпати "лисими", а карпатські села – "змитими" та затопленими до того, як влада сподобиться взятися за цю проблему?
Владимир Борейко: Я думаю, этот вопрос не будет решен никогда. Все власти, которые были у нас за 30 лет независимости, не занимались Карпатами. Нынешняя власть ими тоже заниматься не будет. К сожалению.
Семенко_: Володимире Євгеновичу, чому зараз тоне Західна Україна, Прикарпаття? Яких масштабів ці регулярні паводки набудуть в найближчі роки, наскільки загрозлива тенденція?
Владимир Борейко: Тенденция очень опасна, потому что правительство ничего не предпринимает для запрета рубки лесов в Карпатах и ничего не будет предпринимать. Пример тому – недавнее заявление нового министра экологии о том, что якобы причиной паводков является перемена климата. У него даже нет смелости назвать реальную причину! Какой он тогда министр?
Масштабы могут быть катастрофическими, вплоть до того, что в Карпатах станет невозможно жить.
Annett: Какие революционные меры или шаги власти могли бы спасти Прикарпатье от регулярных подтоплений? И через сколько лет эта проблема могла бы быть снята, если бы, скажем, прекратили так беспощадно уничтожать леса? Вы верите в оптимистичный сценарий?
Владимир Борейко: В оптимистический сценарий я не верю. Все, что ни делает правительство Украины в сфере экологии, ведет к худшему: разрушили экологический контроль, разрушили Министерство экологии, закрыли экологическую прокуратуру, провели деэкологизацию законодательства, связали руки экологической инспекции бюрократическими разрешениями на проверки, сняли лесхозы с государственного финансирования.
Что касается революционных мер…
Первое – нужно полностью запретить рубки в Карпатах.
Второе – судить руководство Гослесагентства и его чиновников за "лесоцид" в Карпатах.
Третье – превратить Карпаты в один большой национальный парк.
Вопрос со страшными паводками может быть снят через 70-100 лет, когда восстановится лес. Однако восстановиться он должен только природным путем, а не путем посадок. Потому что искусственный лес – это все равно, что спать с резиновой женщиной: он не имеет экологического иммунитета, а поэтому или сгорит, или будет сожран короедами.
Павел, Днепр: Владимир, давно интересно: если в нашей стране территории присваивается статус заповедника или национального природного парка, то как этот статус оправдывается на конкретных делах по охране этих территорий? Потому что складывается впечатление, что эти статусы заповедников – просто слова, а на деле преспокойно (или под влиятельной "крышей") там могут рубить лес, охотиться на краснокнижных животных и т.д.
Владимир Борейко: По-видимому, вы имеете в виду различные категории заповедного фонда, например, заказники и памятники природы. Они действительно часто действуют лишь на бумаге.
Что касается природных заповедников или национальных парков, то там есть охрана, земля принадлежит дирекции данного заповедного объекта – там порядка больше. Хотя не везде и не всегда. А вообще, где у нас в Украине есть порядок?
y-grek: Весна этого года была горячей, как никогда – имею в виду лесные пожары в Чернобыльской зоне и не только. Помимо погодных условий, способствующих повышенной пожароопасности, какие еще факторы и причины приводят к столь частым и масштабным пожарам в лесах в Украине, в огне которых гибнут даже села, как в нынешнем году?
Владимир Борейко: Пожары в лесу – это нормальное экологическое явление. Они всегда были на планете Земля. Это – составляющая часть экологических процессов и дарвинского отбора.
Но когда эти пожары неуправляемы, это становится катастрофой. В том, что они неуправляемы, виновато правительство Украины. Ведь именно правительство разрушило противопожарную авиацию, которая в советские времена была одной из сильнейших в Союзе. Именно правительство Украины в 2014 году сняло с государственного финансирования лесхозы, благодаря чему у них нет денег на покупку пожарных машин и на проведение противопожарных мероприятий. Именно правительство Украины на протяжении последних десяти лет назначает руководить Гослесагентством людей, не имеющих опыта работы в лесах. Именно правительство Украины замалчивало информацию о пожарах в Чернобыле и Житомирской области, хотя они начались еще в апреле. Некомпетентная власть – главная причина пожаров в Чернобыле и Житомирской области, а также нынешней трагедии с наводнениями в Карпатах.
Михайленко Дмитро: Пане Володимире, як, із вашої точки зору, слід вирішувати проблему лісових пожеж у нашій країні: як і запобігати їм, і ефективно гасити, якщо виникли? Цього року збільшили штрафи за підпали трави тощо, але ефективність цього заходу викликає сумніви.
Владимир Борейко: Совершенно согласен: увеличение штрафов не всегда положительно влияет на борьбу с нарушениями. Когда штрафы были низкими, виновники их платили. Когда штрафы стали заоблачно высокими, виновники платят 200 гривен судебного сбора и обжалуют их в судах, часто выигрывая суды. Поэтому лесники прекратили составлять протоколы за нарушение пожарной безопасности. Вот пример некомпетентной работы наших депутатов.
Для борьбы с лесными пожарами необходимо возродить противопожарную авиацию; посадить лесхозы на государственное финансирование, чтобы они могли купить пожарные машины и нанять персонал для тушения пожаров; возродить обучение лесников и пожарников методике тушения лесных пожаров, так как сейчас это запущено, и пожары в лесах тушить просто не умеют.
Gorin: Владимир Евгеньевич, на днях леса в Чернобыле вновь горели. Не могли бы вы рассказать, какие последствия для экологии и здоровья близлежащих населенных пунктов имеет горящий чернобыльский лес? Потому что звучит диаметрально противоположные оценки: кто-то говорит, что для того же Киева это неопасно, и никакой радиационный фон в городе не повышается, как и опасения по поводу радиационной чернобыльской пыли и гари преувеличены, а другие, напротив, говорят, что это катастрофа, и все это неизбежно приведет к всплеску онкозаболеваний, загрязнению грунтовых вод и т.д. Кто прав?
Владимир Борейко: Представьте: я пошел в лес искать грибы. Грибов я не нашел и объявил, что их в лесу нет. Но их нет в лесу не потому, что они там не растут, а потому что я в грибах не разбираюсь и их там не нашел.
Примерно так же действовал МЧС, когда заявлял, что нет радиоактивной угрозы от чернобыльских пожаров. Ведь у МЧС нет необходимых приборов для мониторинга радиационного загрязнения и необходимых средств для проведения такой работы. Когда горит рыжий чернобыльский лес, нахватавшийся в 1986 году радиации, то радиоактивные вещества в любом случае будут подниматься в небо, а потом оседать в сотнях километров от катастрофы, в том числе и в Киеве.
Нужно добавить еще и колоссальные выбросы бензпирена. Это очень опасное вещество, образующееся в результате реакции окисления, то есть пожара. Оно еще активнее способствует онкозаболеваниям, чем радиация. А мы все помним, как чернобыльские и житомирские пожары в апреле этого года отразились на киевском воздухе, когда невозможно было дышать.
Потому верьте тем, кто рассказывает о катастрофе, а не кормят вас гламуром и враньем.
Stasia: Сколько времени – лет или десятилетий – нужно флоре и фауне леса, чтобы восстановиться после пожара? Какой урон огонь в лесу наносит экосистеме той или иной местности?
Владимир Борейко: Лес восстанавливается после пожаров долго – на протяжении 70-100 лет. Огонь уничтожает массу животных, растительный покров, загрязняет вредными веществами воздух, не говоря уже о десятках сожженных жилых домов, которые оказались в зоне пожара. Наша страна оказалась не готова к борьбе с лесными пожарами, хотя экологи и ученые давно предупреждали власть о надвигающейся катастрофе.
Егор: Безопасны ли экскурсии в Припять, в Чернобыль? Их следует запретить или целесообразно развивать это туристическое направление?
Владимир Борейко: Экскурсии в Чернобыль – это эрзац цинизма нашего украинского бизнеса и продажных властей, которые на этом зарабатывают. Радиационное загрязнение в любой степени опасно для живого организма, в том числе человека. Если есть люди, которые считают, что экскурсии в Чернобыль безопасны, то почему тогда не закрывают Чернобыльскую зону и не строят там города и села?
Натали: За время, когда в мире буйствует пандемия Covid-19, во многих уголках планеты природа существенно очистилась: в Венеции очистилась вода в каналах и лебеди прилетели в город, в Индии исчез смог и жители северных регионов наконец смогли увидеть Гималаи на расстоянии 160 км, в ЮАР во время карантина на улицы городов вышли пингвины… А что у нас, есть ли положительное влияние карантина на природу в Украине?
Владимир Борейко: Я считаю, что положительное экологическое влияние пандемии Covid-19 – это фейк, разносимый некоторыми экологически безграмотными журналистами. Предприятия как работали, так и продолжают работать во всем мире, продолжая загрязнять воздух и воду. Может быть, где-нибудь уменьшилась туристическая нагрузка, но влияние этого фактора незначительно из-за кратковременности.
Я не видел, чтобы в Венецию прилетели лебеди – возможно, они были там и раньше. По крайней мере, пляжи Калифорнии всегда были полны морскими животными.
Что же касается Украины, то, наоборот, влияние карантина на природу – отрицательное из-за того, что Экологическая инспекция не могла проверять заводы и прочие загрязняющие природу институты.
semen_senia: Владимир, с чем связана "новинка сезона" – сильные пылевые бури, которые в этом году черноземы на полях песком засыпали? И какими будут последствия для хваленого украинского сельского хозяйства, если такие пылевые бури станут обыденностью?
Владимир Борейко: Во времена товарища Сталина был принят и профинансирован План преобразования природы. Этим планом во многом были реализованы предложения выдающегося ученого Докучаева по созданию полезащитных полос (посадок). К 70-м годам эти полосы разрослись, стали мощным заслоном на пути сильных ветров. Более того, они эффективно задерживали влагу на полях. В результате урожайность повысилась, а пылевые бури прекратились.
Когда в 1990-х годах разогнали колхозы и совхозы, то наше "умное" правительство не подумало о лесопосадках на полях. Они оказались "ничьими": никто за них не отвечал, никто за ними не ухаживал, никто их содержание не финансировал, никто не охранял. А так как их никто не охранял, то понаехали мужички с топорами-пилами и все порубили, особенно в степных областях. Потому в апреле этого года мы впервые столкнулись с таким явлением как сильные пылевые бури.
Так как за посадки по-прежнему никто не отвечает, нам с пылевыми бурями жить дальше.
А последствия будут катастрофическими, ведь пшенице и картошке нужна влага и защита от суховеев.
Зинаида Л.: Как известно, в этом году был зафиксирован самый низкий уровень воды в реках за сто лет. Почему? Куда исчезают украинские реки??А главное – к чему готовиться в связи с этими новыми реалиями дефицита воды в Украине? Вода по часам? Или можно более глобально что-то изменить в действиях наших промышленников, градостроителей, хозяйственников (или от кого там это зависит), чтобы реки перестали пересыхать, и болота хотя бы частично вернулись?
Владимир Борейко: В том, что в украинских реках нет воды, опять-таки виновато Гослесагентство Украины. Наше лесное законодательство, которое было разработано лесниками и принято безграмотными народными депутатами, позволяет рубить лес прямо на берегу рек и озер. Это удивительно, но в лесах нет водоохранных зон и водозащитных полос. Эта дыра в законодательстве позволяет лесникам рубить охранявшиеся при советской власти водозащитные леса. Нет леса – нет воды.
Находящиеся в лесах болота также не охраняются украинским законодательством. Лесной кодекс разрешает рубить лес возле болота и на нем.
Все правки, которые мы подаем, чтобы защитить от рубок лес вдоль водных источников, блокируются Гослесагентством Украины и отдельными народными депутатами. Поэтому, если так пойдет дело и дальше, мы останемся не только без карпатского леса, но и без украинских рек.
Проблема не в "промышленниках, градостроителях и хозяйственниках", а, прежде всего, в лесниках. Лесная отрасль в Украине – одна из самых коррумпированных отраслей и имеет большую лоббистскую поддержку в недрах Кабмина Украины.
Что касается "воды по часам", то это уже наши реалии. Например, в Одессе или Гайсине Винницкой области. Вся степная зона Украины ощущает острый дефицит воды. Раньше мы поили их за счет подачи воды из Днепра, а теперь уже и в Днепре воды не хватает. Это катастрофа, которая ждет будущих президентов и премьеров Украины, но закладывалась она при Ющенко, Порошенко, Януковиче и Зеленском.
Sidor: Насколько остро, на ваш взгляд, стоит проблема опустынивания Киевской области? Не станет ли она через несколько лет Олешковскими песками-2? И второй вопрос. Учитывая все те нерадостные тенденции, которые мы наблюдаем в последнее время, может ли Украина столкнуться с проблемой… голода? Из-за дефицита воды, из-за засухи, из-за пылевых бурь и т.д. и т.п…. И когда это может произойти, через сколько поколений?
Владимир Борейко: Говорить о проблеме опустынивания Киевской области можно уже сейчас, причем, как ни странно это звучит, в северной – полесской – его части. Там осушили болота и стали выращивать кукурузу и подсолнечник. Тонкий слой сухого торфа был разнесен суховеями, вылез песок. Поедьте в Вышгородский или Макаровский район, вы это увидите. Что там может расти?
Необходимо возвращать болота на свои места, как это сейчас делают белорусы. Ведь сельское хозяйство в этих местах вести невозможно. Природу не надуришь, и она жестоко мстит за неуважение к себе.
С проблемой голода Украина столкнется, думаю, лет через 20, потому что такого вопиющего нарушения экологических законов и такого безграмотного руководства страной никто никогда не видел.
Nik56: Как-то вы рассказывали, что большинство украинских президентов были охотниками и часто на своих "царских охотах" вершили судьбу страны. А что можете сказать про Зеленского в этом плане?
Владимир Борейко: Охотниками были Кучма и Янукович, а также вроде Кравчук. Ющенко был противником охоты и даже предлагал закрыть ее на 10 лет. Ющенко был "самым экологическим президентом" за всю историю независимой Украины. Благодаря Виктору Андреевичу было создано около 20 новых заповедников и национальных парков – такого не сделал ни один президент Украины.
Зеленский, на мой взгляд, равнодушен к проблемам экологии или не разбирается в них. По крайней мере, все наши обращения к нему и пикеты его Офиса по поводу закрытия принадлежащих ему "царских охот" – Залесья, Белозерки и Синегоры – остались без внимания.
Что касается охотничьих угодий Януковича – Сухолучья, то последнее заседание Кабмина времен Гройсмана поддержало проект указа президента о создании в Сухолучье национального парка. Однако Офис нового президента Зеленского возвратил этот документ назад в Минэкологии без объяснения причин. В Сухолучье продолжают вестись охоты уже без Януковича. Там более двух тысяч охотничьих вышек. Всем заправляет созданное при Януковиче охотхозяйство "Кедр". Как мы видим, Офис Зеленского попросту "прокрышевал" дальнейшее существование "царской охоты" в Сухолучье.
Алексей: Что произошло с Министерством экологии?
Владимир Борейко: Здесь произошла полудетективная история. Правительство возглавил премьер-дилетант Гончарук, и он решил "скрестить бульдога с носорогом" – объединить Министерство энергетики с Министерством экологии. Причем созданный гибрид занимался в основном энергетикой, а об экологии забыл. Эта глупость парадоксальна еще и тем, что Минэнергетики и его подведомственные предприятия являются главными загрязнителями Украины.
Мне кажется, что это делалось по заказу одного из металлургических баронов, может быть, Ахметова. Цель – задушить Министерство экологии.
Потом Гончарука сняли и решили вернуть все назад, но опять каким-то странным способом. Ставки, финансы и прочее Министерства экологии остались в Министерстве энергетики, а Министерство экологии перестало существовать. Его вновь зарегистрировали лишь пару дней назад. Когда оно начнет нормально функционировать, никто не знает. А Гончарука за это злодейство никто не наказал.
Ольга: Как вы оцениваете уничтожение красивейших птиц щурок пасечниками?
Владимир Борейко: Я был в шоке, когда недавно узнал об этом. Пасечники на своих сайтах хвастаются уничтожением этой красивой, почти тропической птицы путем отстрела, ловли сетями, сжигания их гнезд или заливания бетоном. Это – откровенное живодерство, за которое должна следовать расплата до трех лет тюрьмы по 299-ой статье Уголовного кодекса Украины. Поэтому мы сейчас готовы к возбуждению уголовного дела против руководителя живодерского сайта "Пасека для всех", который больше всего писал об убийстве птиц. Также мы объявили премию в одну тысячу гривен за информацию о пасечниках-живодерах. Вместе с Экоинспекцией мы проводим рейды по пасекам с целью выявить браконьерство против этих красивейших птиц.
Следует добавить, что золотистая щурка охраняется международными Бернской и Боннской конвенциями, которые ратифицировала Украина.
И еще. Чтобы щурки не летали на пасеку и не ели пчел, достаточно просто поставить ульи на расстоянии более 700 метров от их гнезд – они далеко не летают.
Dorris: Владимир Евгеньевич, почему в Украине не могут или не хотят найти управу на тех, кто обрабатывает поля губительными для всего окружающего химикатами? Пчеловоды постоянно бьют в набат, отмечая массовую гибель пчел (объясните для тех, кто не понимает, какими будут последствия, если пчелы вымрут); на днях в Фейсбук видела информацию о том, что три совершенно здоровых пса в считанные часы погибли, просто выпив воды из лужи на поле, обработанном химикатами; о том, что вся эта отрава просачивается в грунтовые воды и попадает в наши водоемы, я вообще молчу... Дайте, пожалуйста, свою оценку масштабов этой проблемы и поделитесь видением, как можно угомонить этих предпринимателей и фермеров, которые в погоне за урожаями и выручкой, не щадят ничего вокруг?!
Владимир Борейко: Это – страшная проблема. Еще лет семь назад все поля были заросшие бурьянами, но не были безмолвными – оттуда весной лились песни птиц, бегали лисицы, прыгали зайцы. Они кишели жизнью! Сейчас же благодаря фермерам и развалу экологического контроля в поля уже который год приходит безмолвная весна. Да, сорняков нет. Но нет и животных: тех же зайцев, перепелов, не слышно и пчел. Для борьбы с этим явлением пасечники и другие, кто страдает от химикатов, должны не золотистых щурок уничтожать, а объединяться с экологами и создавать эффективные структуры для защиты украинской природы от пестицидной мафии.
Максим Г.: Чем закончилась кампания в защиту лосей?
Владимир Борейко: Прежде всего, я хотел бы поблагодарить сайт Главред, который нас первым поддержал.
Это была жесткая смертельная схватка между зоозащитниками, экологами и кровавыми охотниками. Почему смертельная? Если бы мы проиграли, лосей бы выбили полностью.
Основная битва была в судах. Их было два. Первую инстанцию в одном из судов Минэкологии проиграло. Это был своего рода "экологический Сталинград", где нам уже было нельзя отступать. Охотники хотели путем судов отменить приказ Минэкологии о занесении лося в Красную книгу. Первый суд нам удалось закрыть, и он не начался, а второй суд вместе со Светой Руденко из "Открытых клеток" мы выиграли, в том числе кассацию.
Большое спасибо всем зоозащитникам и журналистам, которые нас поддерживали! Теперь лось будет жить в Украине.
Карпенко С.А.: Як би ви охарактеризували нинішній стан дамби у Вишгороді? Чи ремонтують, укріплюють її належним чином? Наскільки велика загроза на даний момент прориви цієї дамби, і якої це може накоїти біди Вишгороду і Києву?
Владимир Борейко: У меня нет информации. Скорее всего, ее нет ни у кого.
На мой взгляд, состояние дамбы не контролируется, особенно та часть, которая находится под водой. Я об этом много писал, давал интервью, а один телеканал даже хотел снять мультик на эту тему, но передумали – мол, зачем волновать киевлян. Как всегда у нас – пока жареный петух в задницу не клюнет, наша власть не перекрестится.
Любые дамбы находятся под мощнейшим воздействием воды. Они не могут стоять вечно – это не египетские пирамиды. Америка это поняла давно: там с 60-х годов прошлого века существует программа дедамбизации – год за годом там сносят старые дамбы, освобождая реки из человеческого рабства. Однако наше правительство экологически не образовано, оно не может предотвратить чернобыльские пожары и наводнения в Карпатах, куда там дамбы!
Татьяна: Подскажите, пожалуйста, на каких киевских пляжах, по вашему субъективному мнению, можно безопасно купаться? Безопасно ли купаться в Киевском море?
Владимир Борейко: Есть два хитропридуманных чиновниками термина: пляж и купальное место для отдыха. И там, и там можно купаться. Только пляж имеет некую сертификацию, а места для отдыха такой сертификации не имеют. Таким образом, хитрая киевская власть обезопасила себя от контроля над всеми местами, где люди купаются. Нет пляжа – нет проблемы. Как правило, право называться пляжем получают до десятка купальных мест отдыха. А все остальные купальные места сертификации не имеют, и киевская власть за них ответственности не несет.
На пляжах купаться можно: там есть спасатели, раздевалки, чистый песок, туалеты. Во всех остальных местах купания такого "сервиса" нет. А вода и солнце везде одинаковые: солнце жаркое и горячее, а вода – не совсем чистая.
Мирослав: Від початку військових дій на Донбасі йшлося про жахливі наслідки, які матиме ця війна для екології регіону, а сьогодні повсякчас говорять уже про екологічну катастрофу на Донбасі. Ваша фахова оцінка, чи не є розмови про катастрофу перебільшенням, чи справді Донецька та Луганська області через цю війну отримали екологічні проблеми, які доведеться розрулювати не один десяток років?
Владимир Борейко: Я не был на Донбассе с 2013 года и мне трудно говорить о том, чего я не видел. На мой взгляд, разговоры об "ужасных последствиях для экологии региона" могут быть просто политической пропагандой. Хотя военные действия сами по себе всегда наносят вред природе.
По поводу затопления шахт… Дело в том, что действующие шахты, откуда отсасывается шахтная вода, также приносят ущерб природе. В том же Донецке в районе ботанического сада в озерах нельзя купаться и ловить рыбу, потому что они наполнены кислотной шахтной водой. Когда эта вода остается в шахтах, а не загрязняет близлежащие водоемы, может быть, это и хорошо, с точки зрения экологии.
Рассказывают также, что военные бьют рыбу динамитом. Возможно, так и есть. Но в мирное время мирные шахтеры глушили рыбу электроудочками – это я видел лично, так как сам их задерживал. Потому, кто больший ущерб наносит – мирные шахтеры или военные, сложно сказать.
С другой стороны, есть и польза. Например, благодаря закрытию охоты в зоне военных действий значительно возросла численность диких животных: зайцев, куропаток, диких уток, диких гусей, фазанов и других. Так что не все так однозначно.
Сергей_36: Есть ли способ избавиться от бортнических ароматов на Харьковском, Позняках, Осокорках, каким-то образом решить эту проблему, чтобы можно было открывать окна на проветривание и не задохнуться от этих "благоуханий"? Переезд в другой район Киева не предлагать. :)
Владимир Борейко: Этот вопрос нерешаемый в настоящее время. Теоретически можно только закрыть Бортнические сооружения, но этого никто делать не будет. По крайней мере, сейчас.
Галина (Киев): Имеют ли право жильцы дома подать в суд на других жильцов этого дома, которые сами или с помощью дворников разбрасывают отраву для бездомных кошек и собак, которые обитают во дворах этого дома? Насколько реально в Украине добиться наказания за жестокое обращение с животными?
Владимир Борейко: Лучше всего подать заявление в полицию, чтобы было возбуждено уголовное дело за жестокое обращение с животными по статье 299-ой Уголовного кодекса Украины. Раньше было нереально добиться наказания за жестокое обращение с животными, а сейчас это сложно, но уже возможно. Мы, экологи и зоозащитники, потихоньку меняем законодательство.
Снеговик: Почему в Киеве практически не выпадает снег зимой? Теперь всегда так будет и можно начинать высаживать инжир и бананы?))
Владимир Борейко: Я очень люблю бананы: они стоят дешевле украинских картошки, клубники и яблок. Я не много зарабатываю, поэтому это – мой единственный фрукт, на который у меня хватает финансов. Потому я за то, чтобы бананы росли в Киевской области, а особенно – по Крещатику возле КМДА, под окнами Кличко.
Что касается снега, то я его не люблю. В армии я служил на севере и все полтора года чистил плацы от снега – до сих пор мозоли на руках. Поэтому я за зиму без снега и власть без дураков.
Леонід: Чи не бажаєте Ви особисто очолити центральний орган виконавчої влади (Мінприроди, Державну еклогічну інспекцію чи Держлісагентство), щоб боротися з порушниками екології згори, на державному рівні? Здається це буде ефективніше, ніж рубати дрова на Шота Руставелі і піаритися перед камерами.
Владимир Борейко: Вы хотите, чтобы я кончил свою жизнь в самом расцвете? Мои родственники против.
Фото Александра Синицы
Наші стандарти: Редакційна політика сайту Главред
Читати Главред в Telegram
Читати Главред в Viber
