Володимир Фесенко

Путин склоняет Украину через Трампа не просто к территориальным уступкам. Территориальные уступки – это не главное, а инструмент, приманка и ловушка, которую Россия подбрасывает американцам. К сожалению, американцы воспринимают это как основную проблему.
На самом деле, главная цель Путина – навязать Украине через США "всеобъемлющее мирное соглашение" на российских условиях, которым предусматривается признание российским не только Крыма, но и всех оккупированных Россией регионов, отказ от НАТО и нейтральный статус Украины, а также большой блок внутриполитических уступок. Чтобы понять российские требования, достаточно взглянуть на российский проект "мирного соглашения", представленный в Стамбуле. Там идет речь почти о двух десятках различных требований – список большой, и это далеко не только территориальные уступки.
Второй важный момент, который следует отметить. Официально на Аляске о территориях речь не шла. Мы вообще мало знаем, что там обсуждалось. Даже версии непосредственных участников этих переговоров Стива Уиткоффа и Марко Рубио несколько различались между собой – кто как воспринимал.
Безусловно, Путин ставил эти вопросы, но никаких конкретных официальных договоренностей на эту тему не было. Поэтому Путин на Аляске озвучил Трампу и представителям его администрации свои "хотелки" и требования. Но дальше этого дело не пошло.
Американцы восприняли территориальный вопрос чуть ли не как главную тему. На самом же деле, это ловушка: территории – не главное, Путин хочет гораздо большего – он хочет всю Украину. Также Путин хочет, чтобы Украина согласилась на капитуляцию через "большой мирный договор", что, конечно же, нас не устраивает.

Там было две карты территорий, захваченных Россией: американская и наша, которую привез президент Зеленский. Смысл был вовсе не в границах, не о них шла речь. Речь шла о том, сколько украинской территории захватила Россия и когда.
Судя по всему, Путин в ходе переговоров на Аляске, а еще раньше – в Москве в общении с Уиткоффом 6 августа убеждал Трампа и Уиткоффа в том, что Украина проигрывает войну, а Россия выигрывает. И главным аргументом было наступление российских войск и захват ими больше 20% территории Украины. Это был главный аргумент Путина, и поэтому была американская карта.
Наши знали, как может развиваться эта дискуссия. Поэтому украинская делегация привезла нашу карту. Контраргумент нашего президента заключался в том, что за последнюю тысячу дней, то есть почти три года войны, Россия захватила всего 1% украинской территории. Все остальное было захвачено раньше: Крым – в 2014 году, значительная часть Донбасса де-факто (не де-юре) перешла под контроль России в 2014-2015 гг. (уже тогда это было около 15%, и я здесь намеренно округляю цифры), еще часть территорий была захвачена в первые недели российского вторжения в 2022-м, при этом потом часть территорий нам удалось освободить, в том числе единственный областной центр, который россияне захватили, то есть Херсон. Так что, на самом деле, за последнюю тысячу дней войны россиянам особо продвинуться не удалось.
Дискуссия в Вашингтоне была не о границах. Позиция Украины относительно границ остается неизменной: для нас остаются актуальными международно признанные границы (их называют также границами 1991 года). Мы не собираемся отказываться ни от одной оккупированной территории, в том числе от Крыма, во всяком случае, юридически. Но мы готовы согласиться на прекращение огня по линии фронта. И тогда часть украинской территории останется под контролем России на неопределенное время, однако юридически мы не будем их признавать российскими.
Подчеркиваю, нет дискуссии о границах, и мы не собираемся менять границы Украины.
Что касается американцев, то очень много разных версий в СМИ, но я напомню, что в апреле был американский мирный план – 22 пункта Кита Келлога. Так вот, там не шла речь о том, что мы должны признать хотя бы одну оккупированную территорию российской. Там, скорее, предусматривались уступки со стороны США. Штаты на тот момент были готовы признать Крым российским и четыре других аннексированных региона, которые были включены в состав Российской Федерации в 2022 году. США готовы были признать эти территории российскими де-факто, но не де-юре, то есть без юридического признания, но фактически они считали, что эти территории в составе РФ. Американцы были готовы на уступки со своей стороны, но не требовали таких уступок от Украины.
Сейчас иногда от Трампа звучит идея о том, что мы должны на что-то согласиться, но это, скорее, эмоция, и каких-либо официальных требований к Украине, тем более, со стороны США, по признанию оккупированных территорий российскими на данный момент нет.
Так что в Белом доме дискуссии о границах не было – дискуссия была о том, насколько России удалось продвинуться за три с половиной года войны.

Когда появился мирный план Кита Келлога, возможность признания Крыма, даже одного региона Украины, российским вызвала резкую критику со стороны европейских партнеров нашей страны и внутри США. Американцы не настаивали на этом.
Сейчас официальной позиции США по этому вопросу нет.
Трамп еще в 2016 году, до того, как стал президентом США, считал Крым российским. Однако, став президентом, под влиянием своих советников и понимая, как развивается международная политика, он скорректировал свою позицию. И в 2018 году появилась Крымская декларация. Ее главным автором и инициатором был тогдашний госсекретарь США Майк Помпео, но Трамп одобрил это, так что это была официальная позиция США: признание Крыма неотъемлемой частью Украины.
Что касается нынешней ситуации, то, как я уже отметил, официальной позиции Вашингтона нет, и мы не знаем, что американцы готовы признать. Трамп об этом прямо не говорит. Косвенно – да: на странице Трампа в социальной сети появляются перепосты, его заявления по поводу Крыма, но из этих заявлений ничего не понятно. Да и потом, это не официальная позиция, уж тем более, не переговорная позиция. Вот состоялась встреча в Вашингтоне: как мы знаем, там территориальный вопрос не обсуждался – это тоже показательно.
Поэтому сейчас американцы не будут форсировать и продвигать эту тему.
А что касается позиции Трампа, то, например, в вопросе об окончании войны и о том, как ее завершать – либо прекращением огня, либо всеобъемлющим мирным соглашением, позиция американского президента менялась четыре раза. Поэтому ничего нет окончательного, и все может измениться, когда речь идет о Трампе.
Соответственно, пока нет смысла гадать и фантазировать, какова позиция США. Она просто не заявлена на данный момент. Я думаю, что американцы не будут высказывать официальную позицию, если только не предложат какой-то вариант своего мирного плана, а это, в принципе, возможно. Ведь очень скоро американцы увидят, что то, что продвигает Трамп, то есть прямые мирные переговоры, только теперь уже между Зеленским и Путиным, не даст результата. Без посредничества США двигаться дальше не получится. Тогда, возможно, Штаты предложат свою компромиссную позицию.

Зеленский сказал, что территориальный вопрос будет решаться между ним и Путиным. И Трамп с этим согласился. То есть это позиция нашего президента.
А ответ на ваш вопрос очень простой: ни до чего. Я здесь тотальный скептик, почему – поясню и приведу аргументы. Учитывая официальные позиции по территориальному вопросу России и Украины, которые остаются неизменными, даже теоретический компромисс по статусу оккупированных территорий (чьи они – украинские или российские) невозможен. Вообще невозможен. Предлагать можно разные варианты, но позиции Киева и Москвы диаметрально противоположны, точек соприкосновения нет. Если бы не было российской аннексии оккупированных регионов, и оставалась бы только проблема Крыма, теоретически можно было бы рассматривать разные варианты, то после аннексии еще четырех областей осенью 2022 года ситуация зашла в полный тупик. Это, кстати, один из главных аргументов, почему так называемое всеобъемлющее мирное соглашение – тупиковый путь, который не принесет быстрого мира.
Быстро договориться не получится, потому что вопрос территорий – не единственный спорный, есть множество других проблемных вопросов. Этот процесс может занять многие месяцы, а то и многие годы, при этом по целому ряду вопросов довольно быстро ситуация зайдет в тупик, и станет понятно, что договориться не получится.
В перспективе есть лишь два варианта завершения войны: либо прекращение огня по линии фронта, как предлагала Украина, кстати, США тоже в начале переговорного процесса, либо гибридное (или ограниченное) мирное соглашение, где первым пунктом будет прекращение огня, без чего война не прекратится, а также еще несколько пунктов, в частности, обмен военнопленными "всех на всех", гражданскими лицами, которые пребывают в заключении, по согласованному списку, мирное судоходство по Днепру, постепенное взаимное (подчеркиваю, взаимное, а не одностороннее сокращение украинской армии) сокращение вооруженных сил в зоне конфликта, демобилизация с обеих сторон по согласованному графику и, возможно, статус Запорожской АЭС, что интересует Трампа.
Вот что может быть в этом ограниченном мирном соглашении, может быть, еще пара других пунктов. Но об этом еще нужно договариваться.
Теперь вернемся к встрече Зеленского и Путина. Эта встреча возможна, ее проведение предлагал еще Зеленский, но он хотел, чтобы она прошла при участии Трампа. Потому что для реальных переговоров нужна третья сторона. Теперь Трамп согласился, но я думаю, что со стороны Путина это была явная ловушка – это способ спровоцировать кризис в переговорном процессе либо затянуть переговоры. Потому что неизбежно возникнут проблемы с подготовкой такой встречи, в частности, могут быть новые ультиматумы со стороны Путина. Он может сказать, что встретится с Зеленским, но сначала Зеленский должен выполнить такие-то и такие-то условия, что, конечно, для нас будет неприемлемо.
Представим, что встреча состоится. Два человека, лидеры воюющих стран, между которыми три с половиной года идет кровавая война. Большая часть граждан обеих стран ненавидят друг друга. Два лидера ненавидят дуг друга еще сильнее. Дело даже не в тезисе о нелегитимности, который использует Путин, нет. Тут взаимная ненависть. Им общаться между собой будет крайне сложно, просто говорить, не то что договариваться о чем-то. Если не будет модератора этой встречи, то есть третьей стороны, например, лидера страны, где будут проходить переговоры, то даже начать разговор будет крайне сложно. Например, если встреча будет проходить в Турции, то Эрдоган, у которого хорошие отношения и с Путиным, и с Зеленским, может выступить в роли такого модератора, как минимум, он сможет начать этот разговор. А потом могут быть какие-то попытки договоренностей.
Кроме того, встреча должна быть структурирована, то есть должна быть повестка встречи, о чем, собственно, договариваться. Ведь здесь позиции сторон тоже противоположны: мы хотим договариваться о прекращении огня, а Путин – о том, чтобы мы согласились на российские условия мирного соглашения.
Так что я не ожидаю никакого прорыва и никаких конкретных договоренностей от встречи Зеленского с Путиным. В самом лучшем случае – согласие на то, что нужно встречаться дальше вместе с Трампом. Никаких договоренностей о завершении войны или о чем-либо другом там быть не может, разве что об обмене пленными, что будет согласовано заранее. Но точно не будет договоренностей о том, как и когда завершать войну.

Трамп хотел, чтобы встреча состоялась до поездки Путина в Пекин. У меня тоже есть сомнения насчет таких сроков, потому что мы не знаем ни даты, ни места встречи.
О месте встрече трех лидеров уже идут какие-то переговоры. В частности, называется Будапешт, что, на мой взгляд, не очень хороший вариант. Украинской стороне тоже надо бы активнее проявлять себе в вопросе выбора места встречи, потому что есть места, которые для нас неприемлемы. Например, Путин сразу предложил Москву для встречи, но это нереально. Переговоры между лидерами воюющих стран могут быть только на нейтральной территории. Таких территорий немало, но и немного.
Венгрия – казалось бы, формально нейтральная территория. Хотя это страна-член НАТО, но для Путина это не так проблематично. Его больше волнует то, что Венгрия является участником соглашения о Международном уголовном суде, хотя, конечно, вряд ли при Орбане Путина там арестуют. Тем не менее, в России очень опасаются, в частности, думают, как туда лететь, потому что Венгрия не граничит даже с Беларусью, то есть придется лететь либо через Сербию, либо как-то иначе добираться огородами. Прямого маршрута нет.
Для нас неприемлем сам Орбан. Пусть он даже не будет участвовать в переговорах, но он так или иначе может создавать негативную атмосферу, говорить разные глупости и гадости про Украину Трампу. Орбан не скрывает своей симпатии к Путину. Поэтому для нас Венгрия, а особенно хозяин встречи Орбан – это дополнительный риск.
Место проведения двусторонней встречи нужно согласовывать, но это может быть исключительно нейтральное государство. Звучат разные варианты: Швейцария, Рим, Турция или одна из арабских стран. Это очень важно, но пока не согласовано. Как показывает опыт встречи на Аляске, договориться можно достаточно быстро. Это сложно, но возможно. Даже в течении недели. Нельзя договориться за один-два дня, поскольку есть протоколы безопасности, особенно когда речь идет о Путине или Трампе. В этом случае приезжают заранее спецслужбы, оценивают ситуацию, обеспечивают меры безопасности на локации и т.д. Поэтому потребуется время. Да и заранее нужно согласовать повестку встречи. Пока никаких действий я не вижу. Подготовка встречи началась, но конкретики нет.
Встреча может состояться, если Трамп захочет (а Трамп хочет), а Путин не откажет. Почему я говорю "если"? Потому что российская сторона отреагировала не так, как американская. Американцы сразу сказали, что Путин согласился, а российская сторона заявила, что согласна "повысить уровень встречи". Косвенно это может предполагать и участие Путина, но есть и вероятность того, что Путин выдвинет какие-то дополнительные требования для организации встречи или будет затягивать время.
Поэтому пока что вариант номер один – это пока что конец августа, а вариант номер два – первая половина или середина сентября, то есть уже после визита Путина в Пекин, где он может согласовать свою переговорную позицию с Си Цзиньпином.

Во-первых, более реалистичной стала позиция Трампа, и он стал понимать, что нет абсолютных козырей в руках Путина. Путину кажется, что он выигрывает войну, и он убеждает в этом Трампа. Да, какой-то небольшой перевес есть, какое-то небольшое продвижение есть тоже, но нет кардинального преимущества и нет весомых подтверждений, что вот-вот Путин выиграет эту войну. Соответственно, нет предпосылок для того, чтобы мы должны были согласиться на условия Путина.
Так что у Путина нет больших козырей. Когда Трамп периодически говорит о козырях, он имеет в виду, что у России больше экономических ресурсов, что у нее больше армия и больше вооружений, то есть у нее есть преимущество, и поэтому Украина должна пойти на уступки. Но те же самые преимущества были у России и на момент начала войны, но она войну не выиграла, хоть и смогла захватить часть территорий. Поэтому преимущества России не работают в полном объеме. А поддержка Запада часть преимуществ России нивелирует.
Если говорить о наших козырях, то, прежде всего, это стойкость украинского народа и сила ВСУ. Да, у нас много проблем в вооруженных силах, но, тем не менее, они достойно выполняют свою задачу – сдерживают натиск врага. И украинское общество не собирается капитулировать перед Путиным. Это, на мой взгляд, наш главный козырь. Это увидел весь мир еще в 2022 году. Ведь тогда никто не верил, что мы выстоим перед Россией. Никто, включая наших западных партнеров, в частности, тогдашнего президента США Байдена и многих других. Но – выстояли, потому что оказалось, что у нас сильные армия и общество. Кроме того, как бы ни критиковали наши государственные структуры, они тоже показали свою состоятельность.
Второй наш козырь – наша способность наносить эффективные удары вглубь российской территории. Вы говорите о ракетах "Фламинго", но давайте подождем, когда эти ракеты будут бить по территории России. Презентации и видео – все это хорошо, но я эти презентации видел в 2024 году, а некоторые даже раньше. Однако я скажу о том, что у нас появился новый козырь только тогда, когда эти ракеты начнут бить по территории РФ.
Пока что даже без баллистических или крылатых ракет, которые бьют по российской территории, мы очень эффективно используем наши дальнобойные беспилотники. Почти каждый день наносятся удары по российским НПЗ, и в России уже начались перебои с бензином в отдельных регионах, в том числе и в Крыму. Также начали расти цены на бензин. Кроме того, возникли проблемы с авиасообщением.
Впервые российский средний класс, жители Москвы и курортный регион Сочи столкнулись с тем, что, оказывается, идет война, что нельзя просто так прилететь в Сочи или вылететь из Москвы на отдых в Турцию или еще куда-то. Потому что война, потому что прилетают украинские беспилотники, в том числе в Подмосковье, Среднее Поволжье и дальше. Наконец напомню об операции "Паутина", которая доказала, что украинские спецслужбы могут наносить очень неожиданные и очень эффективные удары по российским военным и инфраструктурным объектам, например, я упоминал об НПЗ. Это очень мощный козырь.
Третий мощнейший козырь в наших руках – это поддержка наших партнеров. Ведь Путин и в 2022 году делал ставку на то, что нас не поддержат, и для него стало неприятным сюрпризом то, что нас поддержали, и сейчас. Почему Путин считал, что выиграет эту войну в этом году? Потому что пришел Трамп, и при нем прекратилась финансовая помощь Украине, и, по сути, военная тоже (шли остатки помощи еще по решениям Байдена). Путин надеялся на то, что без американцев мы долго не выдержим и проиграем войну. Но мы видим сейчас, что военная и финансовая поддержка Украины продолжается. Наш главный партнер – Евросоюз и европейские страны, плюс также помогают другие страны. Из Европы идет не только финансовая помощь, но и военная. А американцы, думая в первую очередь о деньгах, при Трампе нашли приемлемый для себя вариант – Украина покупает американское оружие за европейские деньги. Более того, на встрече в Вашингтоне, которая состоялась 18 августа, речь шла об очень большом объеме военных закупок – на 90-100 миллиардов долларов. Речь идет об оружии сдерживание, что рассматривается на перспективу как одна из гарантий безопасности для Украины. Такая весомая военная и финансовая поддержка наших партнеров – это тоже козырь, который не позволяет России выиграть эту войну.

Некоторые люди, называющие себя экспертами, на самом деле таковыми не являются. Не буду уточнять, но эксперты тоже разные. Часто даже у реальных экспертов доминируют эмоции, а не экспертные оценки.
Нельзя сравнивать нынешние гарантии безопасности с "Минском". "Минск" – про другое: он был не про гарантии безопасности, а про некий мир. Кстати, "Минск" стал уроком, когда говорят, что мирные соглашения – это выход. На самом же деле, мирные соглашения не гарантируют прекращения войны.
Да, есть риск повторения Будапештского меморандума. Украина это осознает. Поэтому наше требование – конкретизация гарантий безопасности, то есть не абстрактный разговор и обещание гарантий безопасности, а что именно.
Чтобы был понятен прогресс в этом направлении, отмечу: одна из причин конфликта в Овальном кабинете в феврале была связана с гарантиями безопасности. Позиция украинской стороны состояла в том, что сначала должны быть гарантии безопасности, а потом соглашение о прекращении огня. Тогда американцы категорически отказались обсуждать вопросы гарантий безопасности. Нам пришлось пойти на уступки, и в марте мы договорились с американцами о совместной позиции о прекращении огня, а вопросы гарантий безопасности отставили в сторону. Это был тактический прием, но другого варианта не было, потому что американцы не хотели обсуждать вопрос гарантий безопасности. А сейчас мы это обсуждаем. Более того, рабочую группу по гарантиям безопасности для Украины возглавил госсекретарь США Марко Рубио – это тоже огромный прогресс.
Другой важный момент. Один из вариантов гарантий безопасности, который обсуждается, – это присутствие в Украине после завершения войны войск "коалиции желающих". Не все страны, которые входят в эту коалицию, готовы направить к нам своих военных, но, тем не менее, десять стран готовы.
При этом американцы впервые согласились предоставить логистическую поддержку. США не будут направлять своих военных в Украину, и Трамп об этом сказал во время встречи в Вашингтоне, но они согласились поддерживать и координировать. Что подразумевается под логистической поддержкой? Прикрытие силами ПВО (американскими ракетами и системами ПВО в Румынии и Польше). Я говорю не о конкретных договоренностях, а о возможных вариантах. Например, после завершения войны европейские войска разместятся в Одессе, Львове, Виннице и Житомире (называю примерно), но им нужно воздушное прикрытие, то есть системы ПВО, которые расположены в соседних странах НАТО, и авиация. Американцы готовы обеспечить даже авиационное прикрытие. Плюс спутниковые данные: если ракетные удары наносятся с российской территории, значит, сразу будет оповещение. Это работает для нас, но это должно работать и для европейцев, находящихся в Украине. Вот что примерно подразумевается.
Напомню, когда европейцы предложили идею военного контингента, а это было еще в марте, как раз после конфликта в Овальном кабинете, американцы сказали "нет", что они в этом не участвуют. Сейчас они уже готовы участвовать. Мы видим прогресс.
Поэтому сейчас обсуждается вариант с размещением на территории Украины европейского военного контингента. Это не гарантия безопасности в прямом смысле, а, скорее, силы сдерживания. И, что тоже важно, это не миротворцы, то есть европейские войска не будут стоять по линии фронта и выступать военным щитом для Украины. Скорее, они будут символически сдерживать Россию от новой войны. Но это не просто символика. Если Россия начнет военные действия против Украины, велик риск, что эти военные действия затронут и европейский военный контингент, а это будет означать военное столкновение России со странами НАТО. Это будет сдерживать Россию, ведь ни Запад, ни РФ не хотят ядерной войны.
Так что европейский военный контингент у нас – это сдерживающий фактор. И именно поэтому тут есть проблема: Россия категорически выступает против того, чтобы на территории Украины размещались, как россияне говорят, "войска стран НАТО". Россия против членства Украины в НАТО, а тут выходит, что Украина не в НАТО, но зато войска стран НАТО на украинской территории. Это для России еще хуже. В Москве об этом заявили сразу же, как только были переговоры в Вашингтоне.
Поэтому хорошо, что Трамп это поддерживает. Но Россия против, и поэтому это проблемный пункт на дальнейших мирных переговорах. Но это то, что уже обсуждается.
Другой возможный вариант, который уже озвучил Зеленский, – это большой пакет американских вооружений на 90-100 миллиардов долларов, и это преимущественно оружие сдерживания, то есть оружие, которое может быть инструментом сдерживания новой войны. Россияне будут понимать: если они будут нападать на Украину, эффективность их нападения будет меньше, и они могут получить ответный удар.
Речь идет о новых установках Patriot для нас, конечно, не завтра, а через некоторое время, но это будет частью пакета военной поддержки Украины, и дальнобойном оружии – американских дальнобойных ракетах, а также обсуждается совместное производство. Например, британцы уже договорились с нами о совместном производстве украинских ракет, но при их содействии. Кстати, о "Фламинго": читал, что это не наша технология, но эти ракеты могут производиться в Украине, и уже будет как бы украинская ракета.
На самом деле, главной гарантией безопасности для Украины будет сильная украинская армия с современным вооружением, но при поддержке наших западных партнеров.
Еще один вариант, который обсуждается, – это договор о гарантиях безопасности или стратегическом партнерстве между Украиной, США и некоторыми странами, которые будут выступать в роли гарантов безопасности для нашей страны. На самом деле, у нас есть соглашения о безопасности, но их статус не самый высокий – они не ратифицированы парламентами. Европейцы их выполняют, а вот о соглашении, которое мы подписали с США при Байдене, Трамп уже давно забыл, и, к сожалению, оно не выполняется. Поэтому украинская сторона может поднимать вопрос о том, чтобы подписать со Штатами такое же соглашение, как США в свое время подписывали с Израилем или Южной Кореей. Правда, в случае с Южной Кореей предусматривалось присутствие американских войск, а в нашем случае этого не будет. Но, тем не менее, юридически это будет очень высокий статус стратегической поддержки Украины со стороны США. И это тоже будет косвенной гарантией безопасности.
Резюмируем, чтобы не было иллюзий. Никто – ни США, ни Европа – не даст нам таких гарантий безопасности, которые будут подразумевать, что они будут воевать вместе с нами. Слова, которые сейчас звучали – "дадим Украине гарантии безопасности на уровне 5 статьи Устава НАТО, но без членства в Альянсе", были красивой идеей Джорджи Мелони, премьер-министра Италии. Но все-таки предлагается несколько иное, это не 5 статья Устава НАТО.
Да и исторический опыт показывает, что нет абсолютных гарантий безопасности. Приведу один известный и очень показательный пример. Когда фашистская Германия в 1939 году напала на Польшу, у Польши были договоры о военной взаимопомощи с Англией и Францией. Эти страны объявили войну Германии, но реальных военных действий не было, и Польша войну проиграла. Так что договор ничего не гарантирует. Можно подписать договор, даже о взаимной военной помощи, но он может быть не выполнен.
И другой пример, от обратного. Россия говорит, что нейтральный статус решит все проблемы Украины. Но есть много примеров стран с нейтральным статусом, чей нейтральный статус в итоге нарушался в Первую и Вторую мировые войны. Поэтому нам нужно быть реалистами. Мы можем подписать какой-то договор, согласно которому нам гарантируют какую-то военную помощь, но сейчас гарантировать точно не будут по одной простой причине: Россия – ядерная держава, и никто не хочет конфликта с ядерной страной. Но для нас важно, чтобы страны, которые будут гарантировать нам поддержку, в условиях нового конфликта будут нам поставлять оружие, вводить санкции против России, а сейчас продолжать санкции, плюс оказывать нам экономическую, финансовую и политическую поддержку. Но в первую очередь для нас важно оружие.
Также если удастся реализовать идею о европейском военном контингенте, это будет большой шаг вперед. Даже при всей символичности. А присутствие европейцев будет символическим – может быть, 60 тысяч человек, то есть это не те войска, которые могут сдерживать российское нападение. Но их присутствие на территории Украины будет означать: если Россия нападет, она может вступить в войну со странами НАТО. Все это будет серьезным шагом вперед в повышении уровня безопасности Украины в политическом смысле, не военном. В военном – поставки оружия сдерживания Украине.

Во-первых, вряд ли европейские войска окажутся в Сумах и Харькове. Пока у европейцев таких планов нет.
Во-вторых, в России боятся, то пусть боятся.
Что касается Трампа, то, как я уже отметил, в случае с ним ничего нет окончательного. Ни мы, ни Россия ничего тут не можем гарантировать. У нас тоже по многим вопросам есть крайности в общественном мнении – или "зрада", или "перемога". Это наша традиционная проблема – середины не дано. Вот так и с Трампом: для одних Трамп – это предатель и российский агент (агент Краснов, который действует только в интересах России), а другие, наоборот, надеются только на Трампа, на то, что он принесет нам мир, а раньше надеялись, что он даст нам много оружия, и надавит на Путина так, что Россия развалится (это вообще была какая-то ненаучная фантастика).
На самом деле ситуация более противоречивая. У Трампа нет четкой постоянной и последовательной позиции. На данный момент он поддерживает идею с европейским военным контингентом, хотя в начале года американцы вообще не хотели в этом участвовать, но при этом предлагали, чтобы гарантами безопасности Украины стали европейцы, но без участия США. Это была идея американцев. Сейчас они уже готовы косвенно поучаствовать, и это хорошо.
Я думаю, что Трамп не будет идти на поводу у России, но он может идти на определенные уступки, и вот тут проблема.
Этот вопрос будет очень сложным, одним из самых проблемных на будущих переговорах. Как он будет решен, мы, к сожалению, не знаем. Очень хорошо то, что европейцы не собираются идти на уступки, и для нас важно именно это. В любом случае, присутствие войск НАТО на территории Украины будет одним из самых сложных и противоречивых вопросов в переговорах. Нам нужно максимально использовать то, что Трамп эту идею поддерживает.

Теоретически это возможно, и этот риск постоянно обсуждается. Пару раз уже нечто было. Один раз помощь США прекращалась в полном объеме, правда, ненадолго, примерно на неделю: в начале марта нам прекратили не только поставки оружия, но и предоставление спутниковых данных, что для нас опасно. По оружию у нас нет критической зависимости от США. Также в прошлом году полгода мы не получали американское оружие, но катастрофы не случилось. Это, к сожалению, ухудшило наши позиции по артиллерии, снарядам и т.д. Сейчас на линии фронта главная ударная сила в прямом и переносном смыслах – это боевые дроны, которые на 90% мы производим сами. В этом есть поддержка наших партнеров по компонентам, отдельным технологиям и финансам, но нет зависимости от США. Более того, американцы сейчас готовы к совместному производству.
Поддержка наших партнеров, прежде всего, финансовая, но и поставки оружия, особенно систем ПВО и ракет для них, очень важны, ведь это нужно для того, чтобы закрыть наше небо, чтобы ущерб от российских ударов по нашему тылу был меньше, чтобы в том числе гибло меньше мирного населения. И основной ущерб тут опять-таки от ударов дронами. Классические системы ПВО рассчитаны на баллистику и крылатые ракеты, а против дронов нужно использовать другое зенитное оружие. Сейчас над этим думают, ведь это главная проблема.
В вопросе прозвучало слово "отвоевать", и по этому поводу скажу неприятную и непопулярную вещь: а это уже от нас зависит. Чтобы отвоевывать, нужны люди на фронте. А нам сейчас людей на фронте не хватает даже для того, чтобы отстаивать то, что мы контролируем. Недавняя история возле Доброполья это, к сожалению, показала. И это не единственный пример. Наша главная проблема в том, что не хватает людей на фронте, а не в наших союзниках, не в поддержке США и Европы. К сожалению, это наша внутренняя проблема. Нам не хватает людей для того, чтобы отстоять линию фронта, не говоря уж о том, чтобы что-то "отвоевывать". Если кто хочет отвоевывать, то вперед, на фронт! Покажи, что ты готов помочь своей стране отвоевать оккупированные территории, а не обсуждать это в интернете, лежа на диване. Может быть, слишком резко, но такая у меня позиция.
Поэтому сейчас наша официальная позиция, которую поддерживает большинство украинцев, судя по данным социологов, состоит в прекращении огня по линии фронта. Это наиболее реалистичный выход из войны на данный момент. Как я говорил выше, также возможен вариант с гибридным (ограниченным) мирным соглашением, но это потребует времени и непростых переговоров. Как оно будет – посмотрим, рано делать выводы.
Я не ожидаю в ближайшее время какого-либо завершения войны, прежде всего, потому что к этому не готов Путин. Для того чтобы начались реальные мирные переговоры, нам необходимо стабилизировать фронт, и это будет решающий фактор.
Второй фактор – это Трамп и его активность: как бы мы к нему ни относились, если бы не было Трампа, не было бы и активных переговоров. Трамп – движущая сила мирных переговоров. Не так важно, почему – то ли из-за Нобелевской премии мира, то ли из-за того, что хочет попасть в рай, но пусть он толкает мирные переговоры вперед, в том числе оказывая какое-то влияние на Путина.
Нам важно понимать, что Путин хочет Украину и хочет продолжать войну против нас, но одновременно он хочет договариваться с Трампом. Это очень заметно, в том числе по его инициативе провести встречу на высшем уровне. Именно стремление Путина договариваться с Трампом дает шансы – пока не абсолютные и не самые большие – на прекращение войны.
А третий фактор – ситуация внутри России. Если она будет ухудшаться, в том числе в силу санкционного давления на Россию, это будет постепенно увеличивать мотивацию Кремля завершить эту войну.
Пока что я не вижу прямых предпосылок для завершения войны. Еще какое-то время нам нужно будет побороться и на фронте, и в дипломатии за то, чтобы приблизить окончание войны.

Бессмысленно сейчас обсуждать даты. Нет методики, нет критериев, нет предпосылок, которые бы нам сказали, когда возможно прекращение огня. Сейчас мы наблюдаем вторую попытку выхода на некое мирное соглашение. Первая попытка была весной, и тогда был один критерий по дате – сто дней президентства Трампа. Но попытка не сработала.
Теперь попытка номер два, и здесь тоже есть временной критерий: если мы исходим из желания Трампа получить Нобелевскую премию мира, то это конец сентября или начало октября. Трамп спешит, потому что хочет, чтобы в сентябре было подписано какое-то мирное соглашение, и чтобы это стало сильным аргументом, который бы обусловил вручение ему Нобелевской премии мира. Но вполне возможно, что и эта попытка окажется неудачной. Какое-то продвижение вперед может быть, но без окончательного результата.
Пока что я придерживаюсь точки зрения о том, что, скорее всего, будет попытка номер три. А когда она будет – в конце года или в следующем году, сейчас никто не скажет. Это будет зависеть от военной ситуации в Украине, от усилий Трампа, от внутренней ситуации в России и от развития международной обстановки в целом (тут и Китай, и Ближний Восток – много всего). Поэтому, увы, мы не можем сказать точно, когда это случится, но нужно работать на это – нужно двигаться к тому, чтобы принудить агрессора к завершению войны.
Будет ли прекращение огня устойчивым, если появится соглашение об этом? Я могу привести примеры, когда войны заканчивались именно так – безо всякого мирного соглашения: Корейская война, война между Ираном и Ираком, которая длилась около десяти лет и которую начал Саддам Хусейн, в итоге она зашла в тупик, и были вынуждены ее прекратить.
Примеры, когда подписывалось мирное соглашение, но оно не выполнялось, мы знаем на собственном опыте – Минские соглашения. Это же было не просто перемирие (оно было первым пунктом), а мирное соглашение. Так что мирное соглашение не гарантирует мира. А вот прекращение огня, как показывает практика, может гарантировать мир, но в том случае, если у нас будет сильная армия, если европейцы будут усиливать свою оборону, и Путин будет понимать, что он может начать новую войну, но это будет хуже для него, то есть он ничего не выиграет, а проблем будет больше, чем сейчас. Вот тогда новой войны не будет. То есть дело не в статусе соглашения, а в том, насколько сильными будем мы и наши партнеры. Если мы будем сильными, и Путин будет это понимать, новой войны не будет.
Если мы будем слабыми, подпишем соглашение о прекращении огня, начнутся выборы и внутренний, простите, срач, начнем воевать друг с другом, ослабим себя, ничего не сделаем для укрепления нашей обороны после завершения войны, тогда это будет приглашением для Путина начать новую войну. Если же мы проведем выборы, обновим власть, усилим нашу обороноспособность, страна начнет возрождаться и усиливаться, и то же самое будут делать европейцы, тогда начинать новую войну для Путина будет слишком рискованно.

Это может создать внутренние проблемы и у нас, и у Путина они могут быть.
Но Путин контролирует информационную сферу и административную систему, и российская пропаганда прекращение огня может назвать победой, которая будет состоять в том, что Россия получила новые территории, и в том, что Украина не будет в НАТО (велика вероятность, что американцы на это согласятся). Что касается военной промышленности, то конверсия нужна будет в любом случае. Сейчас в России огромной проблемой является дисбаланс и структурные противоречия, когда военная промышленность развивается, а гражданский сектор проседает и находится в кризисе. Им нужно выравнивать ситуацию, ведь уже, с одной стороны, дефицит рабочей силы, а с другой – скрытая безработица в гражданских секторах. Усталость от войны проявляется и в России. Когда война закончится, как вы говорите, войска будут стоять без дела, но это какое-то время, а потом нужно будет проводить демобилизацию – и нам, и России. Согласованная, по графику демобилизация будет одним из пунктов соглашения.
Конечно, в России есть люди и в элитах, и среди военных, и среди тех, кто работает на военных предприятиях, которые не хотят прекращения войны, потому что они на войне зарабатывают и на ней поднялись. Но есть позиция большей части элит, и, как показывают опросы, "большинства россиян": если Путин скажет, что война заканчивается, то они это поддержат.
Так что все упирается в решение Путина. Если Трамп на Путина подействует, тогда он на это пойдет. Некоторые западные издания пишут, что значительная часть российских элит, не все, понимают, что войну нужно заканчивать и из нее выходить, в том числе для того, чтобы хотя бы частично нормализовать отношения с Западом, хотя бы сначала с американцами. Поэтому там тоже есть много мотивов и стимулов для завершения войны. Но это политическая и психологическая проблема Путина. Это не проблема его системы, которая не будет приспособлена к мирной жизни. Систему в свое время и Сталин переделал, примеров много. Переход на мирные рельсы с военных называется реконверсией. Есть методики и технологии, как это делать.
Главное – это то, примет ли Путин этот выбор, либо же он останется фатально и маниакально зацикленным на войне против Украины. Если Путин действовать более рационально, в том числе ради Трампа, шанс на прекращение войны будет.