Андрій Ілларіонов

Меня пригласили на работу в Институт Катона в Вашингтоне. После десяти месяцев размышлений я принял это приглашение.
По тем направлениям исследований, какие я считаю важными, полезными, необходимыми, в том числе для успеха будущей свободной России, сейчас работать в стране, при жестко авторитарном политическом режиме, очень трудно, практически невозможно. Когда нынешний политический режим уйдет в прошлое, многие российские граждане, включая и меня, вернутся работать в Россию.

Скорее, да. Хотя позиция Меркель и по внутриполитическим вопросам, и по целому ряду тем внешнеполитической повестки дня весьма непростая. Но в отношениях с Москвой Меркель часто, хоть и не всегда, занимала относительно твердую позицию.
Появление на посту канцлера Германии человека, либо финансируемого Кремлем, либо идеологически близкого к Путину, либо находящегося от него в психологической зависимости, могло бы привести к радикальному изменению политики Германии. И это могло бы иметь тяжелые последствия для безопасности европейского континента.

Дальнейший распад России неизбежен. Это продолжение естественного процесса распада многонациональных империй. Первый этап этого распада наблюдался в начале ХХ века, в 1917-1918 годах. Затем произошла частичная реконкиста, реоккупация некоторых территорий, хотя и не в полном составе. Второй этап имперского распада имел место в начале 1990-х годов. Затем вновь была произведена частичная реконкиста. Неизбежно наступит и третий этап, во время которого российские войска уйдут с оккупированных территорий в соседних государствах, а также произойдет отделение ряда нерусских этнических территорий от нынешней Российской Федерации. Такого рода процессы часто сопровождаются трагедиями и кровью. Но остановить тектонические силы мировой истории невозможно.
Как этот распад повлияет на Украину? С одной стороны, это уменьшит военное давление на Украину независимо от того, кто будет находиться во главе России. С другой стороны, если во главе России будет находиться ответственное правительство, то не исключено, что демократическая Украина окажет помощь российским властям для того, чтобы процесс роспуска империи происходил менее болезненным способом и для России, и для новых образующихся государств, и для их соседей, включая Украину.

Сегодняшние войны – это не войны вчерашнего дня, тем более не тотальные войны. Нынешнюю войну не объявляла ни Россия, ни Украина. То есть с юридической точки зрения военных действий нет. Поэтому нет и оснований запрещать торговлю.
Но вопрос «Почему нет состояния войны?» должен быть адресован прежде всего к украинским властям. У украинского президента остались производственные активы на территории России, они не были ни арестованы, ни конфискованы, какое-то время они там работали, а сейчас происходит эвакуация оборудования с территории России.
Эти факты в очередной раз заставляют задуматься о том, какого рода отношения существуют не только между двумя странами, но и между руководителями России и Украины.

Официальных данных об этом нет. Но можно сделать оценку, исходя из того, сколько средств российский бюджет тратит на финансирование оккупированного Крыма – примерно два миллиарда долларов в год. Поскольку численность населения на оккупированном Донбассе немного превышает численность населения Крыма и Севастополя, а расходы на душу населения на территории Донбасса несколько ниже, чем на территории Крыма и Севастополя, то можно предположить, что сумма дотаций для Донбасса также составляет около двух миллиардов долларов в год.
Таким образом, дополнительные расходы России в сумме составляют порядка четырех миллиардов долларов, или примерно четверть процента от российского ВВП. Это солидная сумма, но это не та сумма, какая стала бы неподъемной для России в нынешней ситуации. И это не та сумма, какая в состоянии была бы остановить экономический рост в России. Она заметна, но она не является запредельной для нынешнего российского бюджета.

Прежде всего, следует отметить, что говорить о России как о субъекте в данном случае некорректно. Санкций боится (или не боится) Кремль, руководство Российской Федерации, но не Россия.
Каких санкций больше всего боятся в Кремле? В первую очередь, там опасаются персональных санкций, направленных против них лично, а также против членов их семей, так как это не позволяет им ездить в Европу и США, пользоваться западной банковской системой, владеть собственностью на территории западных стран.
Что касается противодействия агрессивной внешней политике Кремля, то наиболее эффективными являются секторальные санкции в финансовой, банковской и энергетической сферах. Именно такого рода санкции, по оценкам Международного валютного фонда (МВФ) двухлетней давности, сокращали потенциальный темп экономического роста России примерно на 1,5% ВВП ежегодно.
Поскольку с тех пор число санкций, а также масштабы их применения возросли, то, пользуясь тем же подходом, можно предположить, что санкции, введенные против российских субъектов, снижают потенциальные темпы экономического роста России, очевидно, не менее чем на 2 процентных пункта ВВП ежегодно. Это довольно ощутимый эффект.
С учетом дополнительных расходов на Крым и Донбасс, на ведение военных операций в Сирии совокупные издержки от российской агрессивной политики составляют, вероятно, не менее 2,5% ВВП.
Среднегодовые темпы экономического роста России в предыдущее десятилетие (1998-2008 годы) составляли 7%. В последние же десять лет (2008-2018 годы) они упали до 0,4%. То есть произошло сокращение среднегодовых темпов экономического роста на 6,6 процентного пункта (п.п.) ВВП ежегодно. Из этих 6,6 п.п. примерно 2,5 п.п. приходятся на эффект санкций и дополнительных издержек, вызванных оккупацией Донбасса и Крыма, военными действиями в Сирии.
Иными словами, агрессивная внешняя политика, которую Кремль начал энергично проводить с 2008 года, явилась одним из важных факторов резкого сокращения темпов экономического роста в России и его перехода к состоянию стагнации.

Такая угроза для Беларуси существует. Но плюсом от той дискуссии, какая была начата несколько лет назад относительно угроз для Беларуси, стало то, что эту угрозу стали понимать и на Западе, и в самой Беларуси. И реакция белорусского лидера Александра Лукашенко показывает, что эта угроза воспринимается им адекватно, и потому на давление со стороны Кремля относительно создания российской базы на территории Беларуси он отвечает негативно.
По опыту предыдущих агрессий мы знаем, что Путину удобно начинать агрессию тогда, когда на территории страны-жертвы находится российская военная база, российские миротворцы, российские пограничники и т.п. Так было в Грузии, так было в украинском Крыму. Видимо, эти примеры показались Лукашенко достаточно убедительными, чтобы он не стал торопиться с размещением российской военной базы на территории Беларуси. Само отсутствие российской базы на территории Беларуси угрозу агрессии снижает, но не ликвидирует ее полностью.
По целому ряду соображений внутриполитического, внешнеполитического, идеологического характера Беларусь продолжает оставаться целью №1 для возможных действий Кремля в ближайшее время.

1. К похоронам доллара можно не готовиться – лучше их сразу заканчивать. Никаких признаков того, чтобы что-то катастрофическое произошло с долларом, нет. Федеральный резерв США проводит достаточно разумную денежную политику. Никаких признаков того, чтобы ожидать валютной дестабилизации, нет. Темпы инфляции и темпы прироста денежной массы – низкие. Поэтому оснований для утраты долларом своей роли в качестве главной мировой резервной валюты, сейчас нет.
В какой валюте сейчас лучше хранить сбережения? У каждого человека есть своя пирамида предпочтений. Тем, у кого есть что хранить, видимо, правильнее всего было бы разделить то, что можно хранить, на две-три части. Какую-то часть средств было бы разумно хранить в национальной валюте (либо в украинских гривнах, либо в российских рублях) – для обслуживания краткосрочных операций. Долгосрочные сбережения имеет смысл хранить либо в американских долларах, либо в евро. Пропорции между этими основными валютами следует определять в зависимости от того, с какими валютными зонами преимущественно связана жизнь конкретного человека, куда он чаще всего ездит, где он осуществляет свои покупки, где бо́льшую часть времени он проводит, – в долларовой или евровой зоне.
2. Признаков того, что начался новый мировой кризис, пока нет.

С одной стороны, для Путина нет необходимости существенно поднимать рейтинг именно сейчас, поскольку т.н. «выборы» прошли только что, а следующие будут только через пять с лишним лет.
С другой стороны, для начала операций, подобных украинской, сирийской, войны в Центральноафриканской республике, интервенции в Ливии, нужно обладать прежде всего таким желанием, вне зависимости от состояния рейтинга.
Операция, которая действительно могла бы заметно поднять рейтинг Путина и удерживать его достаточно длительное время – это возможная аннексия Беларуси. Но уже не части Беларуси, как это было в случае Украины, когда были оккупированы Крым и Донбасс, а всей Беларуси. Беларусь является более однородной страной, чем Украина, в высокой степени русифицированной. Значительная часть белорусов с большой симпатией относится к России, русским и даже к Путину. Если Путин решится на такого рода операцию, то ее целью будет не захват кусочков Могилевской, Витебской или Гомельской областей, а установление контроля над всей Беларусью.

Вопрос о восстановлении Донбасса возникнет только после завершения войны. И потому вполне логично вначале задать предварительный вопрос – а когда же закончится война? Война на Донбассе при нынешнем российском руководстве, к сожалению, не закончится. Она закончится только при первом ответственном (!) политическом руководстве, какое появится после Путина. Из этого не следует, что первое руководство после Путина гарантированно будет ответственным.
Однако, как только ответственные люди окажутся у власти в России, тогда:
а) будет остановлена война на Донбассе,
б) российские войска будут выведены с территории оккупированного Донбасса, аннексированных Крыма и Севастополя,
в) Россия вернет все оккупированные территории Украине,
г) между новыми российскими властями и украинским правительством начнутся переговоры по поводу компенсации за нанесенный ущерб, относительно совместных усилий по восстановлению Донбасса, по поводу Азовского моря, Керченского моста и по другим вопросам.
Но это произойдет только тогда, когда к власти в России придут ответственные люди.

К сожалению, быстро не получится. Есть огромные жертвы – более 10 тысяч человек погибших, это не такая рана, которая быстро зарастает и легко забывается.
В течение жизни нынешнего поколения отношения между двумя народами останутся настороженными. Очень надеюсь на то, что после того, как в России исчезнет нынешняя власть, и появится ответственное руководство, новое российское правительство приложит все необходимые усилия, чтобы восстановить нормальные отношения с Украиной и украинцами, восстановить разрушенное доверие между народами. Но для этого потребуются годы.
Надеюсь, что, возможно, через поколение отношения между украинцами и россиянами станут уважительными и добрососедскими, как обычно и бывает между двумя близкими друг другу, но независимыми народами.

Ни сегодня, ни вчера, ни даже в 2014 году сценария «танки на Киев» не было.
Военные специалисты привлекли внимание к тому факту, что для реализации сценария «танки на Киев», для завоевания, оккупации, удержания под контролем России, пусть даже на короткое время, левобережной Украины вместе с Киевом, необходима военная группировка численностью не менее одного миллиона человек.
Во время германо-советской войны 1941-1945 годов, когда через Украину фронт прокатился дважды – вначале с запада на восток, а потом с востока на запад, в составе соединений двух противоборствовавших армий – немецкой и советской – в то время находилось от полутора до двух с лишним миллионов человек. Это говорит о том, какие ресурсы необходимы, чтобы проводить соответствующие операции.
В Российской Федерации ни в 2014 году, ни в 2018-ом группировки, пригодной для проведения такого рода операций, в размере миллиона человек, не было и нет. Максимальная оценка численности российских вооруженных сил, какие были подтянуты к российско-украинской границе летом 2014 года, составляла 50 тысяч человек. Такой численности было достаточно лишь для оккупации Луганской и Донецкой областей при относительно нежестком сопротивлении местного населения, его нейтралитете или же его благоприятном отношении к оккупантам. Но не более, чем этих двух областей.
Иными словами, такого сценария в действительности тогда не было. Но Путин достаточно успешно использовал эту угрозу в чисто технологическом плане, пытаясь оказать психологическое воздействие на украинские власти с тем, чтобы лишить их воли к сопротивлению.

Донбасс уже «завис» – так же, как и Приднестровье, Южная Осетия, Абхазия. И «завис» он на тот же самый срок, что и Приднестровье, Южная Осетия и Абхазия, то есть на период существования нынешнего режима в России. Как только в России, в Москве, в Кремле появится новая ответственная власть, то наряду с перечнем самых срочных и неотложных вопросов внутрироссийской политической повестки дня во внешнеполитической повестке дня появится вопрос о выведении российских войск, размещенных во всех этих регионах, и о проведении переговоров с Украиной, Молдовой, Грузией по всем тем вопросам, какие останутся нерешенными после вывода российских войск с оккупированных территорий.
Поэтому ответ на первую часть заданного вопроса – на сколько лет может остаться проблема Донбасса – совершенно очевиден: ровно на то время, в течение которого в Кремле будут находиться неадекватные и агрессивные руководители, проводящие политику, не соответствующую интересам России.

Следует использовать корректные термины: «ДНР» и «ЛНР» нужны не России – они нужны Путину. Но Путин – это не Россия.
Путину «ДНР» и «ЛНР» действительно нужны. Они нужны ему для двух целей. Во-первых, они используются в качестве своеобразных «отверток», какие можно было бы постоянно втыкать в бок Украине для дестабилизации ситуации в стране.
Во-вторых, Путин надеется, что рано или поздно в Украине окажется власть, которая будет готова пойти на размен Крыма на «ДНР» и «ЛНР». Иными словами, он надеется, что смогут найтись какие-то будущие украинские власти, которые смогут признать Крым частью России, а за это признание получат «ДНР» и «ЛНР».
Поэтому «ДНР» и «ЛНР» придерживаются в качестве «разменной монеты» для будущего возможного «урегулирования отношений» между Россией и Украиной.

Для Путина идеальным вариантом стало бы проведение своего кандидата на пост президента Украины. Но в сегодняшней ситуации это невозможно, какие бы действия в прошлом ни совершали те или иные кандидаты в президенты Украины. Проведение пророссийской, точнее прокремлевской, политики в сегодняшней Украине невозможно, победа прокремлевского кандидата на украинских президентских выборах совершенно нереалистична.
Что касается прокремлевских кандидатов на парламентских выборах, то такие лица имеются, некоторые из них, скорее всего, окажутся в новом составе Верховной Рады. Тем не менее удельный вес таких лиц будет относительно небольшим, и эта группа людей вряд ли сможет оказывать существенное воздействие на формирование внутренней и внешней политики Украины.
До того времени цель Путина будет по-прежнему заключаться в том, чтобы продолжать пытаться дискредитировать Украину в глазах и самих украинцев, и россиян, и окружающего мира, демонстрируя и реальные и выдуманные примеры безответственности, коррупции, нестабильности, подрыва безопасности. Эта стратегическая линия поведения сохранится.

Сейчас нет, не задумаются. Потребуется более длительное время для того, чтобы жители Крыма и Севастополя осознали последствия преступления 2014 года.
Пользуясь случаем, хочу напомнить всем нынешним жителям Крыма и Севастополя – и тем, кто жил на полуострове до 2014 года, и тем, кто приехал туда после 2014 года: у них не должно быть иллюзий – рано или поздно Крым вместе с Севастополем будет возвращен Украине. Это необходимо помнить сейчас, поскольку люди принимают долгосрочные решения о переезде, о приобретении собственности, о ведении того или иного бизнеса. Те, кто принимают такие решения, должны помнить о том, что рано или поздно Крым и Севастополь будут возвращены Украине, они должны быть к этому готовы.

Похоже, это было не столько запугиванием, сколько неконтролируемым высказыванием собственных размышлений. Не исключено, что это результат личной возрастной эволюции.
Для человека, становящегося все старше и старше, естественно думать о прекращении жизни. Люди в возрасте нередко говорят вслух о завершении жизни, о смерти. Но одно дело – частному человеку делиться такими мыслями со своими близкими, совсем другое – политику, публичному лицу делиться подобными соображениями с широкой аудиторией, со всей страной.
Общественная реакция оказалась консенсусной и крайне негативной: даже среди тех, кто поддерживает Путина, даже в государственном аппарате не нашлось ни одного человека, кто бы поддержал это заявление Путина. В отличие от него самого никто досрочно даже в рай попадать не хочет.

Позиция Путина заключается в том, чтобы продолжить кампанию психологического воздействия на Трампа, успех которой он продемонстрировал в Хельсинки. Но сейчас американская администрация лучше подготовлена к подобной встрече и будет готовить Трампа к ней иначе, она постарается не допустить повторения хельсинкского провала. Поэтому я бы не стал ждать от встречи Трампа и Путина слишком многого.

На сей момент все закончится «глубокой обеспокоенностью». Проблема Азовского моря является вторичной по отношению к вопросам оккупации Донбасса и продолжения российско-украинской войны. Эта проблема не может быть решена без прекращения войны и деоккупации Крыма. Как только эти вопросы будут решены, тогда и проблема Азовского моря естественным образом исчезнет.

Главная цель для Трампа при выходе из этого договора – не Россия, а Китай. Таким образом американский президент решает вопрос безопасности Соединенных Штатов относительно потенциальной угрозы со стороны Китая.
Для России проблема заключается не в том, что США выходят из этого договора (если они выйдут), так как ни Соединенные Штаты не собираются размещать свои ракеты в Европе, ни европейские страны не собираются принимать американские ракеты.
Главная проблема заключается в наличии соответствующего класса ракет в Китае. Поэтому возможный выход США из договора – это лишь американская подсказка Кремлю, откуда действительно исходит угроза для России.

В данный момент договориться на условиях Кремля, на условиях, желательных для Путина, ни один из нынешних заметных кандидатов в президенты, пользующихся существенной поддержкой украинского общества, не сможет.
Поэтому в предстоящие годы независимо от того, кто именно окажется на посту президента Украины, основные тенденции в развитии страны сохранятся: Украина будет усиливать свою оборону – в военной, экономической, политической и идеологической сферах. Будет также продолжен процесс удаления от Кремля и приближения Украины к Западу, Европейскому союзу, НАТО.

Зачем Кремль создал этот список? И почему именно сейчас? Представляется, что таким образом он пытался спровоцировать эти 300 человек, а также украинские власти на заявления и действия достаточно жесткого характера, какие можно было бы использовать в качестве предлога для совершения агрессивных действий против Украины.
Возможно, непосредственной причиной для публикации этого списка стал ускоряющийся процесс предоставления автокефалии Украинской православной церкви (УПЦ). Лично для Путина это безусловно является наиболее болезненным (после военного сопротивления) действием со стороны Украины. Путин уже говорил о том, что готов осуществлять защиту не только российских граждан, но и русскоязычных, и православных за пределами России.

Мы уже говорили о приблизительных оценках того, во сколько России обходится Крым, во сколько – Донбасс. Бо́льшая часть Донбасса уже оккупирована, за исключением его западной части. Особого смысла проводить военные авантюры на территории Украины для Путина сейчас нет.
У России также нет ресурсов и необходимых вооруженных сил для того, чтобы осуществить операцию по оккупации левобережной Украины, или 11 областей Украины, как это обсуждалось в Кремле в январе 2014 года. За почти пять прошедших лет Путин получил некоторое представление об ограниченности своих возможностей.
Однако желание, внутренняя потребность проводить разного рода авантюры и агрессивные действия у него сохраняется. Сначала это было в Чечне, потом – в Грузии, потом – в Украине, потом – в Сирии. Но этот «наркотик» нужно принимать вновь и вновь. Поэтому российские военные отправились и в Центральноафриканскую республику, и в Ливию. Очевидно, что мы имеем дело с психологической потребностью все время совершать насилие и агрессивные действия.
Поскольку такого рода желание у Путина сохраняется, то военные авантюры будут продолжаться. Однако авантюры большого масштаба Россия, исходя из нынешнего состояния ее экономики и бюджета, осуществлять не может. Потому возможные операции, если и будут проводиться, то относительно некрупного размера и, скорее всего, «гибридного» характера.

Значительную часть заявлений Медведева комментировать серьезно невозможно.

Внешняя политика США в последние почти два года является не столько внешней политикой Трампа, сколько внешней политикой администрации Трампа. Политика администрации Трампа оказалась опирающейся на идеологию, а не на бизнес-подходы, причем в большей степени, чем, например, политика Обамы. Как раз политика Обамы была в большой степени политикой торговли. Это мы видели и по отношению к России (так называемая «перезагрузка»), по отношению к Ирану (снятие санкций и заключение соглашений относительно ядерной программы Ирана), по отношению к Кубе. В нынешней американской администрации немало ветеранов «холодной войны», а также представителей нового поколения, воспринявшего ее идеологию. Очевидно, что со времени Буша-старшего в США не было администрации, которая бы столь последовательно отстаивала идеологическую позицию по отношению к России, Северной Корее, Китаю, Ирану, Кубе.
Это весьма заметный разворот в американской внешней политике, который ее противниками воспринимается очень болезненно. С точки зрения промежуточных результатов он внес существенный вклад в оздоровление международной ситуации.
Действия лично Трампа оказались весьма болезненными в части его взаимоотношений с союзниками. Но одним из последствий такого поворота стало более серьезное отношение европейских стран к вопросам своей безопасности. Это касается не только повышения расходов на оборону. Это привело к тому, что европейцы заговорили о создании европейских вооруженных сил, которые взяли бы на себя значительную часть ответственности за оборону континента. Это существенное изменение европейского подхода в вопросах безопасности. И это тоже результат внешней политики администрации Трампа.

Угроза авторитаризма в Украине существует. И она возрастает. В условиях сохраняющихся низких темпов экономического роста без быстрого восстановления, без решения важнейших внутриполитических проблем, в условиях достаточно высокого уровня коррупции вырастает число потенциальных сторонников «жесткой руки» и перехода к более авторитарному политическому строю. Силы же, противостоящие такому переходу, оказываются ослабленными.
За последние четыре с половиной года Украина действительно стала более националистической. В какой-то степени это было неизбежно, потому что в условиях оборонительной войны совершенно естественно усиливается стремление опираться на национальные идеи и символы, на национальный язык и национальную культуру, естественно возрастает противодействие тому, что не считается национальным. Увы, при этом происходят и эксцессы, какие в современном цивилизованном обществе неприемлемы.
Если война будет продолжаться, и к тому же сопровождаться жертвами, как это было последние четыре с лишним года, то усиление национализма в Украине неизбежно.

Не могу сказать, не занимался этим вопросом.

Мне это неинтересно.

Главная политическая сила в Кремле – это Путин. Путин недоволен Путиным? Даже если он бывает недоволен собой, вряд ли он раздумывает о том, как бы от себя избавиться.
Что же касается других лиц, то, независимо от того, что они думают, до настоящего времени не было признаков того, чтобы они обладали самостоятельной политической волей.
Кроме того, среди тех, кто сегодня находится во власти, Путин является самым эффективным коммуникатором и с российским обществом, и с внешним миром за пределами России. Никого другого, сопоставимого по этим качествам с Путиным, нет. Пока для большинства обитателей Кремля вопросы личного выживания не вышли на первый план, потенциальной угрозы переворота нет.
Такой вопрос может возникнуть тогда, когда для них возникнет личная угроза. Комментарий Путина о том, что граждане отправятся в рай, заставили, как мне кажется, немало людей в Кремле задуматься о том, действительно ли они хотят отправиться вместе с Путиным по этому адресу, или же они предпочтут хотя бы еще немного протянуть на этой бренной земле.
Демонстрация Путиным суицидальных намерений и в дальнейшем может вынудить кого-то не просто задуматься, но и предпринять определенные шаги.

Нет, позицию Кремля может изменить только один фактор – смена политического руководства в России.
Что могут сделать «водная блокада» или другие блокады – так это увеличить издержки для Кремля по сохранению Крыма и Севастополя под политическим и военным контролем России. Растущие издержки ограничивают возможности проведения новой агрессии и против Украины, и против других стран.

Кремль очень болезненно воспринимает эти процессы. Пожалуй, из того, что за последние четыре года делала Украина, ничто (за исключением военного сопротивления) не оказалось столь эффективным для обеспечения государственной независимости Украины и для разрушения имперских позиций Русской православной церкви, для неизбежного ухода РПЦ из Украины и потенциального ухода (не сегодня, не завтра, но в обозримой перспективе) Беларуси.
По своему значению это событие сопоставимо с распадами Советского Союза и Российской империи. Вослед первому (1917 год) и второму (1991 год) этапам политической дезинтеграции имперского пространства начинается дезинтеграция империи в конфессиональной сфере. Путин это хорошо понимает, и потому сдавать свои позиции не собирается. И, очевидно, готовит реакцию в отношении Украины для того, чтобы либо не допустить автокефалии (кажется, уже поздно), либо же каким-то образом «наказать» Украину за ее приобретение.

Естественно, Россия проиграла. Путин полагает, что он выиграл, но Россия и российское общество катастрофически проиграли.
Повторюсь, рано или поздно Россия вернет Украине и Крым, и Севастополь, и Донбасс. Перед людьми, живущими там, встанет серьезный вопрос: что делать? Остаться ли на этих территориях? Или же вернуться туда, откуда они приехали? Или уехать в третье место? Те россияне, кто захочет остаться жить в украинском государстве, останутся, кто не захочет – вернется в Россию, кто-то уедет в третьи страны. Тем не менее всем должно быть ясно, что и Крым, и Севастополь, и Донбасс вернутся в состав Украины.
Крым – это то место, на территории которого было немало разных государств с разным этническим составом. За тысячелетия этот состав несколько раз полностью менялся. В нынешнем Крыму не живет ни один киммериец, там не живут скифы, почти нет греков, не осталось генуэзцев, живших там в течение столетий. В нынешнем Крыму почти нет немцев и евреев, хотя там было немало немецких и еврейских колхозов. В населении нынешнего Крыма примерно 13% крымских татар, хотя в течение нескольких веков крымские татары составляли более 90% населения Крымского полуострова.
Иными словами, этнический состав Крыма изменялся радикально. Во многом эти изменения предопределялись политическими условиями, существовавшими на полуострове при тех или иных режимах.
Когда Крым и Севастополь вернутся в состав Украины, многие из ныне живущих там людей должны будут принять для себя решение – жить и работать в Украине, вернуться в Россию, или уехать в другую страну.